Новое слово

Земледельцу с деда-прадеда Сергею Рыбалко  небезразлично, как решится в Верховной Раде вопрос о моратории на продажу земли. Глава одного из крупнейших в области фермерского хозяйства «Аделаида», что в селе Чулаковка Голопристанского района, депутат Херсонского областного совета уверен, что для продажи земли нет условий: ни реестра, ни банка земли, ни государственного земельного кадастра, да и еще всего 92 процента владельцев паев получили государственные акты на право собственности

По его мнению, вопрос имеет несколько «негативных» аспектов, первейший из которых — экономический. И приводит пример на собственном хозяйстве. «Аделаида» обрабатывает 3 тысячи гектаров земли. Техническая база нуждается в постоянном обновлении, поэтому, наследуя мировой опыт аграриев, в новейшие технологии хозяйство вкладывает немалые средства. Если отвлечь их на скупку земли, то развитие хозяйства, техника, методика возделывания, в чем и так на несколько лет отстают украинские земледельцы, будет отброшена назад еще на десяток лет.

Следующий аспект Сергей Викторович называет морально-патриотическим, и для того, кто мыслит, он не может быть безразличен. Ну почему нашу землю должны купить зарубежные хозяева, которые только и ждут отмены моратория, после чего будем обрабатывать ее мы, а выгода с того снова будет кому-то? В законодательстве невозможно будет ограничить количество земли, которую можно купить, в частности и иностранцам, так как она находится в аренде у крупных предприятий, которые экономически наиболее выгодные и основаны иностранными гражданами. Сегодня крупные финансовые корпорации арендуют десятки тысяч гектаров земли и, даже не обрабатывая ее, ждут снятия моратория и возможности спекуляции. Ведь нынче это самый дешевый ресурс, на котором можно сколотить себе миллиарды, не оставив ничего будущим поколением. Да, украинская земля привлекательна, поскольку более дешевая и качественная, нежели в объединенной Европе, к тому же весьма удобно расположена в географическом плане. А разве будут заботиться чужие землевладельцы о развитии села, его инфраструктуре? Разве это не основания для размышлений о любви к Родине, земле и грядущим поколениям? «Мы возьмем огромный грех на душу, если наши дети и внуки будут рождаться не на своей, а на чужой земле», — говорит Сергей Викторович. В конце концов, торговля землей несет признаки социальной несправедливости: почему крестьянин может продать землю, а горожанину — нельзя! Если уж государство раздавало землю людям, то почему несправедливо она была разделена только между 6,1 миллиона украинских граждан? Почему остальные оказались обделенными в праве иметь пай? Если рассматривать этот вопрос с точки зрения крестьян, которые работают на земле, то и здесь не видно равенства — наделы получили только те, кто работал в колхозах-совхозах на момент распаевания. А сегодняшние земледельцы, сельская молодежь, которая согласна связать свою судьбу с землей, остались без пая. Вот и получается, что из 30 трактористов, которые сегодня работают в «Аделаиде», 26 не имеют своих гектаров.

— Сторонники продажи апеллируют в свою защиту такими понятиями, как ипотека, то есть возможность закладывать землю в банки под кредиты. Но разве перед обычными украинцами стоит проблема, что именно заложить в банк, чтобы взять кредит? Вопрос стоит, чем отдавать высокие проценты, из-за которых кредиты малодоступны подавляющему большинству наших соотечественников, — аргументирует свои убеждения Сергей Рыбалко. — Для мощных сельхозпроизводителей вопрос залога не актуален, а мелким это не поможет, потому что банку не интересен пай в 10—30 гектаров в 100 километрах от областного центра.

Так как же быть, если уже вся земля распределена, люди получили государственные акты? Зачем мы сколько лет занимались паеванием? И почему все это вообще затевалось? Вероятно, возникнут удивленные вопросы у наших читателей.

— Наверное, ответ надо искать в том, что на проведение распаевания Украине было выделено 200 миллионов долларов по международной программе, финансированной США. Да еще немалые деньги на бесплатное оформление государственных актов на землю, чтобы ускорить процесс, — отмечает Сергей Викторович. — Но все это можно и должно вернуть назад, мирно, никого не обидев, и, главное, на пользу селу, сельской громаде. За теми, у кого есть паи, закрепить пожизненное пользование землей, а после смерти владельца надел должен возвращаться сельскому совету, то есть громаде, которая будет сдавать ее в аренду и от того будет иметь бездотационный бюджет, а следовательно, сможет постепенно восстанавливать всю сельскую социальную сферу, улучшать благосостояние села.

— Сегодня часто слышишь, что при колхозах села жили лучше, — говорит Сергей Рыбалко — Это так. Если бы нынче земля была собственностью громады и арендную плату получал сельский совет, то все социальные вопросы можно было бы решить в течение 3—5 лет, а бюджеты перестали бы быть дотационными. Для примера: в Чулаковском сельском совете есть 5200 гектаров сельскохозяйственной земли, стоимость полуторапроцентной арендной платы за гектар — 230 гривен. Так что имели бы 1196 тысяч гривен. Сравните это с бюджетом этого года в 850 тысяч гривен, из которых почти 500 — дотации. Если мы начнем продавать землю, то навсегда утратим возможность наполнить сельскую общественную казну. Заграничные собственники земли будут получать прибыли, а мы за счет налогов, уплаченных в городах, будем дотировать сельские бюджеты.